/interview/715178/

Интервью руководителя Росимущества Вадима Яковенко газете «Коммерсантъ»

- В последние годы объемы имущества на балансе государства растут, и во многом это неликвидное имущество, которое отягощает бюджет. Как вы решаете вопрос с «обременительными» активами?

- Да, вся нефинансовая казна учитывается в Росимуществе. Это объекты производственного назначения и недропользования, объекты транспортной инфраструктуры и незавершенного строительства, защитные сооружения гражданской обороны, гидротехнические сооружения... Как показала практика, во многом это неликвидные объекты, остальное либо уже вовлечено в оборот, либо приватизировано.

Есть на нашем балансе и высокоопасные объекты, которые представляют потенциальную угрозу для экологии. Например, скважины на Астраханском газоконденсатном месторождении - после отработки они не были надлежаще законсервированы и теперь требуют дополнительных расходов. Как правило, подобное имущество появляется в казне в результате банкротства предприятий, как не вошедшее в уставный капитал при приватизации обществ либо по решению судов. И все это имущество нужно содержать, охранять, поддерживать в безопасном состоянии. В среднем на эти цели мы можем ежегодно выделять около 250 млн руб., или по 4,5 млн руб. каждому территориальному управлению, - это не очень большие деньги на самом деле.

Как госсобственность отправят на заработки

Конечно, какие-то вопросы требуют оперативного вмешательства: председатель правительства Михаил Владимирович Мишустин в рабочей поездке по Дальнему Востоку обратил внимание на «кладбище кораблей» - приняли решение поднять, утилизировать...

Наша задача - максимально снизить нагрузку на бюджет государства, чтобы в казне осталось только то имущество, которое нормативно определено правительством как необходимое для достижения задач и стратегических интересов и подлежащее сохранению в госсобственности на определенный период. Для этого мы, например, по поручению правительства ежегодно сокращаем количество объектов незавершенного строительства на 10%. Несмотря на пандемию, в 2020 году мы цель выполнили - часть объектов приватизировали, часть достроили и передали в регионы, что-то списали.

Кроме того, мы делегировали полномочия по продаже приватизируемого имущества в территориальные управления. Раньше этим занимался центральный аппарат, документы ходили между управлениями, год заканчивался - и объекты из года в год переносились в новый план приватизации. Теперь заниматься объектами казны, включенными в план приватизации, будут регионы: на местах все-таки лучше знают, в каком состоянии находятся объекты и какой на них спрос.

- Пока программа приватизации сфокусирована на продаже не особо ликвидных активов. Ждать ли ее расширения?

- Если говорить о сегменте так называемой массовой приватизации, то я считаю: что продается - надо продавать. Правительство поддержало наши предложения по расширению плана приватизации по более чем 100 госкомпаниям. Идет большая работа по оптимизации ФГУПов: почти все они до конца 2021 года будут ликвидированы либо акционированы. Кроме того, мы планируем сокращать долю участия РФ в хозяйственных обществах. В частности, мы планируем выйти из акционерных обществ с минимальной долей государства, например, с одной акцией, тем более никаких решений мы там не проводим.

Задача же избавляться от каких-то серьезных активов перед нами не стоит: мы анализируем финансовые модели, в случае если предприятие прибыльное и перечисляет дивиденды, то пусть и дальше платит.

- Как вы планируете повышать эффективность управления активами, которые останутся в федеральной собственности?

- Для таких компаний мы вместе с Минфином разработали новые подходы к системе ключевых показателей эффективности. Мы оптимизировали состав KPI для достижения финансового результата госкомпаний и их непосредственного вовлечения в выполнение национальных целей. Сам подход в управлении госкомпаниями также будет изменен с директивного на нормативный - он более эффективен и целесообразен при реализации госполитики. В последние годы директив стало избыточно много: часть из них уже отработаны и неактуальны, другая представляет неоптимальный способ регулирования - некоторые нормы должны быть обязательными для всех участников отрасли. Но элемент ручного управления в виде директив, конечно, сохранится: например, в случае временного отсутствия нормативного регулирования.

- Директивы предполагали более широкое участие отраслевых министерств в управлении имуществом - по сути, речь идет об унификации и централизации управления в Росимуществе?

- Нет, речь о централизации корпоративного управления в агентстве не идет. Система управления крупнейшими АО с госучастием должна быть основана на принципе «двух ключей»: при подготовке и принятии корпоративных решений необходимо учитывать позиции и Росимущества, и отраслевого министерства.

Как Минфин нашел подход к имуществу

Концентрация управления в этих обществах в руках одного государственного органа, который одновременно выполняет функции акционера и отраслевого регулятора, может привести к «встроенному» конфликту интересов при принятии решений. Эффективная реализация государством прав акционера должна подразумевать четкое разделение процесса формирования госполитики в соответствующей отрасли и процесса корпоративного управления акционерными обществами с госучастием.

- Как вообще сейчас обсуждается балансировка интересов государства как акционера компаний и ответственного за их развитие? Что важнее - дивиденды или инвестпрограммы госмонополий?

- В прошлом году за счет дивидендных отчислений наш вклад в бюджет составил 421 млрд руб. Минфин ориентирует нас на то, чтобы все госкомпании платили в бюджет 50% дивидендов. Пока платят не все, потому что у многих деньги уходят на программы долгосрочного развития, на инвестиционные составляющие. Это постоянная тема дискуссий, которая существует между Минфином и госкомпаниями. Бюджету нужны деньги, отраслям - развитие. Правда всегда будет посередине. Развиваться тоже надо. Не будешь развиваться, не будет денег.

http://www.rosim.ru/press/news/395017