/interview/690896/

Российские банки не могут пользоваться европейскими рынками капитала

Сергей Гуриев, экономист.

Что касается российских банков, которые попали под санкции – для них эти санкции, вообще, что значат?

С.ГУРИЕВ – Это означает, что российские банки не могут пользоваться европейскими рынками капитала. Это означает, что они не смогут выпускать облигации, новые акции или занимать у европейских банков. Это не катастрофа, потому что есть еще другие рынки капиталов, включая азиатские. Сбербанк может пользоваться пока еще и американским рынком капитала, но в любом случае это суммы не критические. Речь идет о миллиардах долларов, которые им может, в принципе, предоставить Центральный банк. А если ситуация будет сложной, то, как это было в 2008-9 гг., бюджет или Фонд национального благосостояния могут сделать вклад в капитал банков. Это, конечно, не очень желательный сценарий, но это вполне возможно. Поэтому в ближайшей перспективе не стоит думать, что эти санкции приведут к каким-то катастрофическим последствиям. Но вообще это очень серьезный прецедент, потому что, если американцы и европейцы пойдут дальше, и, например, введут против этих банков такие же санкции, которые были введены американцами против банка «Россия», то это будет серьезный удар по стабильности российской государственной системы.

О. ЧИЖ – Вот тут санкционная история – она отразится на банковском секторе в целом или речь идет все-таки о неких изменениях в структуре работы пяти банков?

С.ГУРИЕВ – Сейчас речь идет о том, что, если российские власти ответят быстро и решительно, то вообще, изменений, наверное, не будет. Другое дело, что это сигнал рынку, сигнал финансовому рынку и сигнал российским и международным инвесторам, что и Америка и Европа готовы идти очень далеко. И нас самом деле санкции, которые только что были объявлены Европейским союзом, создают очень важный прецедент. До этого американцы были гораздо более агрессивны, чем европейцы. В этот раз европейцы пошли дальше, чем американцы, что означает, что, наверное, есть решительность и у тех, и у других. Поэтому рынки будут нервничать, это скажется на инвестиционном климате, оттоке капитала, курсе рубля, экономическом росте, и так далее. Это означает в частности, что у российского бюджета будут серьезные проблемы.

О. ЧИЖ – А что это значит для простых клиентов? Потому что, например, тот же Сбербанк в своем комментарии указывает, что более 107 миллионов клиентов получают через этот банк зарплаты, стипендии и пособия, 24 миллиона человек пожилого возраста получают пенсию через Сбербанк. Вот на клиентах это как-то все отразиться?

С.ГУРИЕВ – Вчерашние санкции не приведут ни к каким проблемам для клиентов. Если российские власти не помогут Сбербанку, то это будет означать, что у тех, кто берет кредиты в Сбербанке, могут повыситься ставки (которые, впрочем, и так могут повыситься в следствие решения Центрального банка о повышении процентной ставки для борьбы с инфляцией). Но такого, что остановятся операции – к этому сегодняшние или вчерашние санкции не приведут. Другое дело, что эти санкции создают прецедент, и тем самым создают угрозу, что с крупнейшими российскими банками может произойти то же самое, что и с банком «Россия», и это, конечно, беспокоит всех. И, наверное, на это и рассчитаны санкции, для того, чтобы о том, о чем говорит Сбербанк - о 107 миллионах клиентов – задумались те люди, которые принимают решения в области внешней политики.

О. ЧИЖ – Но в краткосрочной перспективе самое очевидное следствие – это кредиты, то есть просто деньги банка подорожают для тех, кто их берет в долг?

С.ГУРИЕВ – Даже это не обязательно случится. Центральный банк уже сказал, что придет на помощь банкам, которые столкнутся с этими проблемами и в краткосрочной перспективе Центральный банк и Фонд национального благосостояния располагают достаточными ресурсами, чтобы справиться с этими проблемами. Другое дело, что на горизонте двух лет – и, тем более, четырех лет – этих ресурсов будет недостаточно, и то, что будет происходить потом, не совсем понятно.

О. ЧИЖ – Вот кто-то говорил о горизонтах двух лет, четырех лет. У нас санкции ведь, по всей видимости, надолго, не одна неделя и не две. И в этой самой перспективе, в какой мере мы, вообще, ощутим потери?

С.ГУРИЕВ – В перспективе четырех лет непонятно, как будет балансироваться российский бюджет. Я думаю, что российские власти хорошо понимают, что означает стабильность банковской системы и любыми силами будут ее поддерживать. Другое дело, что это приведет к тому, что придется в какой-то момент либо перестать бороться с инфляцией, либо перестать выполнять социальные обязательства, обещания, сделанные президентом Путиным в мае 2012 года. Мне трудно себе представить, как президент Путин публично откажется от своих обещаний. Пока об этом речи не идет. С другой стороны, цифры не сходятся и поэтому на горизонте двух-четырех лет что-то должно серьезно измениться. Эти изменения, впрочем, могут уже начаться и в 2015-м году. И дискуссия о налоге с продаж показывает, что российские власти понимают масштаб проблем и готовы идти на беспрецедентное решение. Напомню, еще пару лет назад считалось, что никакого повышения налогов быть не может, не должно быть, но, тем не менее, вот то, о чем сегодня пишут, означает, что российские власти хорошо понимают, что деньги кончаются и кончаются очень быстро.

В отношении того, сколько продлятся санкции – наверное, некоторые санкции будут сняты, если в восточной Украине наступит мир. Другое дело, что некоторые санкции вводились вследствие аннексии Крыма, и вполне возможно, что они останутся даже, если в восточной Украине кончатся боевые действия, но Крым останется российским, поэтому, конечно, предсказывать то, что будет происходить с санкциями, с российской экономикой, очень трудно.

О. ЧИЖ – Вы уже упомянули про обещания, про налоги. Ну вот, кстати, действительно, президент обещал не повышать налоги до 2018 года, когда пройдут очередные выборы, но сегодняшняя новость нам говорит о том, что Владимир Путин поддержал идею вводить налог с продаж в размере 3%, но предполагается, что этим правом будут обладать регионы. Ну, во-первых, насколько там ощутимые суммы для российского бюджета? Во-вторых, как вы думаете, почему сейчас?

С.ГУРИЕВ – Дискуссия об этом пошла именно сейчас, потому что именно сейчас стало понятно, что российский бюджет до 2018 года столкнется с серьезнейшими проблемами. Какую именно сумму может принести в российский бюджет введение налога с продаж – говорить об этом трудно, потому что налога с продаж в России нет уже более 10 лет. В конце 1990-х, в начале 2000-х годов он собирался плохо, но сейчас ситуация резко изменилась, вполне возможно, что он будет собираться гораздо лучше. И речь идет о 200 или даже о 400 миллиардах рублей в год – это сумма для российского бюджета существенная. С моей точки зрения, они по-прежнему не сбалансируют бюджет в сценарии, где останутся сегодняшние санкции, но это все гипотетический разговор. Когда этот налог будет введен, я пока не понимаю – источники говорят о разных сценариях. Насколько я понимаю, мы до конца не знаем, когда предлагается вводить налог с продаж – в 2015-м или в 2018 –м году.

О. ЧИЖ – Почему вы считаете, что сейчас этот налог будет собираться хорошо, что изменилось?

С.ГУРИЕВ – По сравнению с концом 1990-х гг. собираемость налогов резко повысилась, правда, это было связано и с тем, что налоги были снижены и упрощены. Но, тем не менее, налог с продаж легче собирать, если розничная торговля происходит организованным образом – и это то, чем российская розничная торговля отличается от того, что было 15 лет назад. Сегодня большую роль играют крупные торговые сети и в них, конечно, налог с продаж собирать гораздо проще, чем в киосках, либо на рынках.