/information/21017/

Правительство и Госдума совместными усилиями подготовили законопроект о банкротстве граждан-заемщиков.

Правительство и Госдума совместными усилиями подготовили законопроект о банкротстве граждан-заемщиков. Чтобы не напугать почтеннейшую публику, последняя версия документа стыдливо-витиевато озаглавлена «О реабилитационных процедурах, применяемых в отношении гражданина-должника».

Проект действительно направлен на то, чтобы не шокировать людей банкротством, а привести заинтересованные стороны в русло цивилизованных отношений с целью минимизации потерь как для заемщика, так и кредитора. Впрочем, хорошо известно, куда вымощена дорога из благих намерений.

Навыдают кредитов, потом не знают, как вернуть

Разработка законопроекта о банкротстве граждан-должников ведется не просто давно, а очень давно. Впервые к публичному обсуждению проблемы в Министерстве экономического развития приступили еще 8 лет назад, в 2004 году. Однако долгое время работа над законом шла ни шатко, ни валко. Основная причина связана со сложностью и щепетильностью взаимоотношений, которые должны им регулироваться. Как справедливо заметил первый заместитель председателя комитета ГД по вопросам собственности Валерий Селезнев, у законопроекта нет «заказчика» в хорошем смысле этого слова. Когда рассуждаешь вообще, то в цивилизованном, тщательно регламентированном и прогнозируемом механизме разрешения долговых конфликтов заинтересованы все участвующие стороны. Однако как только дело доходит до конкретики, то каждая из них находит серьезнейшие поводы для сомнения.

Если говорить о гражданах-заемщиках, то сами подумайте, кому понравится годами носить малопрестижное клеймо банкрота, хотя заемщик во многом и сохраняет привычный образ жизни.

Банки со своей стороны худо-бедно уже приноровились к существующему порядку, точнее беспорядку. Предлагаемый механизм обещает им, что их потери по крайней мере не возрастут в результате новой процедуры банкротства заемщиков. Но это только обещания, причем заведомо оговаривается, что в чем-то банку придется непременно пойти навстречу заемщику. Представьте, каково это воспринимать банкиру при условии, что сейчас он если и не возвращает себе все, то уж отбирает у заемщика точно все.

О коллекторских агентствах вообще говорить нечего – для них может существенно сократиться объем занятости. Наконец, само государство всерьез обеспокоено трудно прогнозируемыми последствиями вводимой процедуры банкротства физлиц – как бы в очередной раз не наломать дров и не вызвать шквала возмущения. Отсюда неспешное развитие событий.

Однако сначала мировой кризис поставил многих россиян в трудную жизненную ситуацию и резко увеличил число задолжников, а потом бурный процесс возвращения и расширения потребительского кредитования начал формировать базу для будущего многократного роста числа потенциальных банкротов.

Как отметил на недавних парламентских слушаниях первый заместитель председателя комитета ГД по вопросам собственности Юрий Петров, в минувшем году рост реальных доходов граждан составил 0,8%, в то время как оборот розничной торговли вырос на 7,2%. Разрыв между доходами и расходами составил 6,4%, это и есть объем реального потребительского кредитования. В абсолютном выражении объем кредитов населению в 2011 году составил 5,5 трлн рублей и увеличился по сравнению с предыдущим годом на треть. За последние 4 года около 28% россиян воспользовались кредитом, причем некоторые сделали это не один раз. С учетом членов семей это привело к охвату долгами 55-60% населения.

Но у каждой медали есть своя обратная сторона. Одновременно с ростом потребительского кредитования резко увеличилось количество невозвратов банковских кредитов. Причем, что особенно неприятно, невозвраты растут с более высокой скоростью, чем объемы выдаваемых банками кредитов. Общий объем просроченной задолженности вырос за период кризиса почти на 60% и составил более 240 млрд рублей. Заместитель директора Федеральной службы судебных приставов Татьяна Игнатьева сообщила, что в 2011 году у них на исполнении находилось 44,6 млн исполнительных документов о взыскании задолженности с физических лиц. При этом окончено с актами о невозможности взыскания порядка 5 млн дел.

Вклад ипотеки в общую задолженность сравнительно невелик, по данным депутатов думы – около 50 млрд рублей или примерно 50 тыс. заемщиков. Однако одно дело, когда не можешь вернуть долг за холодильник, и совсем другое – когда речь идет о квартире.

Короче говоря, ждать больше нельзя. Как сообщил заместитель директора Департамента инновационного развития и корпоративного управления Минэкономразвития Дмитрий Скрипичников, сейчас после длительных консультаций и согласований работа над законопроектом выходит на финишную прямую. А председатель комитета Госдумы по вопросам собственности Сергей Гаврилов полагает, что первое обсуждение в Думе может состояться уже в весеннюю сессию.

Прекрасная перспектива

Юрий Петров находится в уверенности, что в экономически развитых странах люди не боятся жить взаймы: «Потому что там созданы институты, которые гарантируют людям обеспечение спокойной жизни в долг. Это нормальные цивилизованные процедуры, понятные как бизнесу, так и простым гражданам. Они не вызывают у людей чувства ужаса и страха. К примеру, в 2011 году количество граждан-банкротов в США составило более 1,2 млн человек, в Японии – более 250 тыс. человек, в Англии – более 120 тыс. человек».

Со своей стороны заметим, насколько люди за рубежом не боятся жить взаймы, наглядно демонстрирует пример Греции, где сегодня пенсионеры кончают жизнь самоубийством, и все потому, что страна долгие годы не боялась жить в долг. Теперь там боятся, а мы продолжаем храбриться. Ну а уж перспектива пересчитать банкротов в России миллионами вообще слабо воодушевляет.

Хорошо еще, что власть сама понимает, чем в будущем чревата жизнь взаймы. И чтобы впредь по возможности сгладить негативные последствия бума потребительского кредитования, предлагается принять закон о банкротстве физических лиц. Как объясняет Юрий Петров, «этот закон введет в правовое русло взаимоотношения банков с заемщиками и обеспечит правовую защиту заинтересованных сторон»

«Ребята, я отработаю долг»

Смысл нововведения будет проще объяснить на фоне ныне действующего порядка взыскания долгов. Сегодня, в отсутствие специального закона, отношения кредитных организаций с гражданами-должниками выстраиваются в основном вне правового поля. В случае невозможности заемщика возвращать долг, из банка сначала в течение непродолжительного времени звонят и вежливо просят граждан погасить кредит, а затем просто передают портфель плохих долгов коллекторским агентствам для выбивания денег. В свою очередь коллекторы ввиду отсутствия правового регулирования их деятельности действуют по закону джунглей или, как дипломатично выражаются депутаты, «переходят существующие нравственные границы»: приходят по ночам, звонят с явными угрозами и т. д. (К слову, в США – родине коллекторских агентств – действует нормативный акт, запрещающий коллекторам разговаривать с должниками в грубом тоне, угрожать, оскорблять. Американские коллекторы не имеют права беспокоить должников с 21 часа вечера до 8 часов утра.). Но главный недостаток нынешнего порядка банкиры видят в недостаточной результативности деятельности коллекторов. В том смысле, что те выбивают не весь долг из заемщика.

Как говорят в Думе, предложенный Министерством экономического развития проект закона написан в лучших зарубежных традициях. Основное его положение состоит в том, что гражданин может воспользоваться процедурой реструктуризации долгов в судебном порядке. Предположим, что заемщик неожиданно попал в трудное финансовое положение. Однако ситуация носит временный характер – он не без оснований рассчитывает на высокооплачиваемую работу, или человек занимается индивидуальным предпринимательством и за счет этого способен погашать долг, правда, в каком-то облегченном режиме. При этом у него, возможно, есть некое залоговое обеспечение. И тогда ему предоставляется возможность объявить себя банкротом и обратиться в арбитражный суд с планом реструктуризации своей задолженности. Это может быть связано с продлением срока кредитования, изменением графика платежей, пересмотром ставки кредитования и даже прощением (списанием) части задолженности. Главное требование состоит в том, что заемщик должен этим планом убедительно доказать: в случае его реализации потери кредитора (банка) будут меньше, чем если сейчас взять и начать раздевать должника догола. Максимальный срок реструктуризации – 5 лет. При этом желательно заручиться одобрением плана со стороны кредитора. Если же тот не согласен, то последнее слово остается за судьей. Если план судом не утверждается, то идет распродажа конкурсного имущества должника. Процедура реструктуризации может быть инициирована при сумме долга гражданина свыше 50 тыс. рублей.

Дмитрий Скрипичников обращает внимание, что новый инструмент помимо прочего несет на себе определенную примиренческую функцию, его наличие меняет переговорные позиции кредитора и должника. Теоретически и сейчас между кредитором и должником возможно мировое соглашение. Однако в нынешних условиях кредитор понимает, что должнику некуда деваться, получив исполнительный лист, он ставит гражданина перед фактом необходимости платить. В новой же ситуации кредитор будет понимать – при отсутствии добровольного компромисса он (компромисс) может быть ему навязан судом. Это делает стороны более сговорчивыми.

Суд устал

Советник президента РФ Вениамин Яковлев считает законопроект логичным и целесообразным, однако опасается, что при плохой постановке дела его (закон) можно крепко дискредитировать. Прежде всего, следует иметь четкое представление о возможных масштабах его применения. Система арбитражных судов и без того перегружена делами, это главная проблема в их деятельности. Дела довольно сложные, по каждому из них судья должен погрузиться в фактические обстоятельства, в правовую их оценку. Когда речь идет о рассмотрении в месяц одним человеком порядка 60-ти крупных, значимых дел, то заранее создается невозможность качественного правосудия, специалисты перегружены. Нужно точно спрогнозировать дополнительное количество судей и специалистов для реализации закона.

Возникают и серьезные финансово-экономические вопросы, связанные с тем, что граждане признаются несостоятельными, их много, им прощаются долги. Спрашивается – за счет кого? В какой сумме? Как это скажется на деятельности банков? Не вызовет ли это рост ставки кредитования?

Также встает вопрос о том, кто займется информированием и консультированием граждан, их просвещением? Кто за это будет отвечать? Вообще, хорошо поставленная правоприменительная деятельность означает, что за применение закона кто-то отвечает, какое-то ведомство. В данном случае это пока не определено.

Татьяна Игнатьева обращает внимание на необходимость тщательной проработки оснований для обращения физического лица в суд о признании себя банкротом. Эти основания должны быть достаточно объективны, чтобы закон не создавал лазеек для тех должников, которые, прикрывшись реструктуризацией, просто-напросто хотят уйти от исполнения своих обязательств.

Многие эксперты считают, что новый закон не должен рассматриваться в качестве самостоятельного и автономного. Параллельно необходим закон о коллекторах. Коллекторство сейчас – это сплошное безобразие, вещь совершенно недопустимая, неправовая, это просто «террор по отношению к гражданам, попавшим в сложную ситуацию».

А, может быть, вообще не форсировать практику заимствования физическими лицами? Чем меньше заимствований, тем меньше банкротств и человеческих трагедий.

Петр Гарин
Источник: Квартирный ряд