/articles/706257/

13.06.2018

Единые правила для списания долгов предпринимателей в Евросоюзе

Совет министров юстиции стран-членов Европейского Союза (ЕС) (Justice and Home Affairs Council) опубликовал результаты совещания, состоявшегося мае 2018 г. Опубликованный текст, среди прочего, содержит согласованную позицию по вопросам унификации правил освобождения от долгов граждан и отдельных положений по совершенствованию процедур банкротства и реструктуризации в ЕС. Напомню, еще в 2016 году Европейская комиссия выступила с проектом Директивы по превентивной реструктуризации и второму шансу. В случае принятия, Директива приведет к гармонизации материального банкротного права в ЕС и предоставит должникам более эффективные средства восстановления платежеспособности. Действующее же в настоящий момент законодательство ЕС, и в частности Регламент о процедурах несостоятельности от 20 мая 2015 г., в основном содержит процессуальные правила, касающиеся международной юрисдикции, применимого права и признания иностранных банкротных решений.

Гармонизация правил списания долгов нацелена на высвобождение экономического потенциала добросовестных предпринимателей (отсюда название «второй шанс»), попавших в трудную финансовую ситуацию. На сегодняшний день регулирование освобождения от долгов в странах ЕС сильно разнится. Например, в Германии такое освобождение по общему правилу возможно спустя 6 лет после инициирования процедуры банкротства (раздел 287(2) Закона о несостоятельности). До декабря 2013 г. списание долгов в Ирландии осуществлялось только спустя 12 лет (!) после подачи соответствующего заявления. В Великобритании же срок освобождения составляет всего 1 год (ч. 7А Закона о несостоятельности 1986 г.). Такое разнообразие сроков и процедур породило феномен так называемого «банкротного туризма», подвида «форум шоппинга», когда должник путешествует в другую страну исключительно с целью подачи заявления о банкротстве и списания долгов. В качестве примера можно привести нашумевшую историю российского бизнесмена и театрального деятеля Владимира Кехмана, добившегося получения британского Распоряжения о банкротстве (bankruptcy order), списывающего долги предпринимателя. Хотя в данном случае это ему не помогло, поскольку российские суды в итоге отказались признавать решение британского суда. Подробности дела читайте в INSOL Europe Inside Story. Такой банкротный туризм бьет, прежде всего, по интересам кредиторов и нарушает принцип правовой определенности, и возможности просчитать риски банкротства контрагента.

Одобренный Советом министров юстиции Проект Директивы обязывает страны ЕС ввести хотя бы одну процедуру списания долгов предпринимателей. Такая процедура может предусматривать одобрение плана частичного погашения долгов, реализацию имущества должника, или комбинацию первого и второго. При утверждении первого варианта Проект призывает учитывать индивидуальную ситуацию должника, уровень его дохода и наличие имущества, а также интересы кредиторов. Государства-члены ЕС могут закрепить возможность увеличения/уменьшения выплат должником в зависимости от изменения его финансового положения. Причем, даже если процедура завершена (что должно состояться в течении 3-х лет, см. ниже), ее можно «воскресить», например, если материальное положение должника впоследствии резко улучшилось. В качестве примера приводятся выигрыш в лотерее, получение наследства или пожертвования.

Устанавливается единый максимальный срок для полного освобождения от долгов – три года. Указанный срок начинает течь либо с момента принятия решения об утверждении плана погашения задолженности, либо с начала выполнения такового (например, в момент первого платежа). Если же речь идет о процедуре реализации имущества, то срок подлежит отсчету с начала процедуры или момента определения конкурсной массы. С окончанием периода списания долгов с должника подлежат снятию все ограничения, связанные с его личным банкротством. Российский Закон о банкротстве также ограничивает 3-мя годами негативные последствия банкротства в виде запрета занимать должности в органах управления юридического лица (п. 3 ст. 213.30). Для определенных профессий, требующих соблюдения повышенных стандартов этики (например, для доверительных управляющих) может устанавливаться продленная или пожизненная дисквалификация. Такая продленная дисквалификации в России установлена для участия в управлении кредитной организацией и составляет 5 лет. Отдельные законодательные инициативы предлагали пожизненно запретить гражданам-банкротам занимать выборные должности в Госдуме и представительных органах регионов и муниципалитетов.

Практический интерес вызывает статья 22 согласованного Проекта Директивы, касающаяся исключений из общих правил списания долгов. Перечисленные (возможные) основания отказа в списании включают: 1) недобросовестное поведение должника, 2) нарушение графика погашения задолженности, 3) злоупотребление процедурой списания долга, 4) повторное обращение с заявлением о банкротстве, 5) отсутствие финансирования для покрытия затрат на процедуру, 6) необходимость соблюдения баланса прав должника и его кредитора(-ов).

В целом данный список представляется логичным и частично совпадает с содержащимся в п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве. Однако последние два пункта все же вызывают недоумение. Отсутствие средств для финансирования процедуры не должно лишать права на освобождение добросовестного должника от долгового бремени. Целью норм о списании задолженности является предоставление второго шанса, а не максимизация выгоды для кредиторов. Можно утверждать, что именно такой позиции придерживаются российские суды. В одном из дел Верховный Суд РФ применительно к потребительскому банкротству прямо указал, что ввиду его социально-реабилитационной цели, право гражданина на использование установленного государством механизма банкротства не может быть ограничено только на том основании, что у последнего отсутствует имущество, составляющее конкурсную массу (см. Определение СК по экономическим спорам ВС РФ от 23 января 2017 г. № 304-ЭС16-14541). Что касается такого основания для отказа в списании долгов как необходимость соблюдения баланса интересов должника и кредиторов, то оно представляется избыточным и неопределенным. Отказ в освобождении от долгов в случае недобросовестного поведения должника или при злоупотреблении самой процедурой, наряду с иными предлагаемыми основаниями, в полной мере способны обеспечить защиту интересов кредиторов.

Государства ЕС вправе устанавливать более длительные сроки списания долга, например, в случае, если из конкурсной массы исключается основное жилье должника (ст. 22(2) Проекта Директивы). Отдельные категории требований могут получать иммунитет к списанию. Среди таких Проект упоминает залоговые требования (в пределах стоимости заложенного имущества); долги, связанные с уголовными преступлениями; деликтную ответственность; алиментные обязательства; текущие обязательства и расходы на саму процедуру.

В целом стоит приветствовать прогресс, связанный с гармонизацией подходов к списанию долгового бремени предпринимателей в ЕС. Установление единого пресекательного срока в 3 года значительно сократит риски, связанные с банкротным туризмом. Однако стоит отметить, что Проект Директивы дает достаточно широкие полномочия странам-членам ЕС в определении содержания национальных процедур списания долгов. Например, критерии доступа к процедурам (размер долга, период просрочки, совместное банкротство супругов), основания для отказа в списании, продленные сроки списания и дисквалификации, а также требования, не подлежащие списанию, устанавливаются на национальном уровне. Поэтому нельзя исключить, что проблема «банкротных офшоров» (bankruptcy heavens) с принятием Директивы не будет полностью ликвидирована.

Согласование основных положений Проекта в части списания долгов предпринимателей является лишь первым шагом на пути к принятию самой Директивы. Напомню, что ее ключевым элементом являются правила о введении процедур превентивной реструктуризации, включающие в себя такие вопросы, как содержание и порядок утверждения планов реструктуризации (в том числе cross-class cram-down), защита «реабилитационного» финансирования и иных сделок должника, обязанности директоров на предбанкротной стадии и т.д. Стоит надеяться, что достижение согласия по указанным вопросам произойдет в скором времени. Европейский опыт в этой части может быть особенно интересен для российского законодателя, в настоящий момент разрабатывающего закон о процедуре реструктуризации долгов для юридических лиц.

Автор: И.В. Кокорин, преподаватель Лейденского университета (Нидерланды)